Слова президента Трампа были встречены аплодисментами, когда во вторник вечером в своем обращении Конгрессу о положении дела в стране он заявил, что «великие страны не ведут бесконечных войн». В стране, которая воюет в различных районах Ближнего Востока на протяжении почти двух десятилетий, эта фраза много значит. И в буквальном же смысле это утверждение совершенно правильное.

Однако опасность риторики Трампа заключается в том, что она заставляет людей поверить в то, что Америка может отказаться от своей обязанности взаимодействовать с союзниками в деле сохранения мира. История показывает, насколько опасно неумение отличать ведение войн от их сдерживания. Это особенно актуально сейчас, когда авторитарные государства — Россия, Иран и Китай — стремятся к доминированию в своих регионах и иногда объединяют свои силы, действуя против интересов США.

Та же стратегия позволяла сохранять мир в Северной Азии на благо США и американской экономики. Стратегические обязательства перед Японией и Южной Кореей, подкрепленные размещением в этих странах контингента численностью около 80 тысяч американских военнослужащих частично сдерживали угрозу со стороны Северной Кореи, создавая возможность для процветания обеих стран.

Похоже, иногда Дональд Трамп сам интуитивно понимает значение наличия войск за рубежом для защиты интересов США. У Соединенных Штатов имеется военно-морская база в Бахрейне, авиабаза в Катаре, а также развернуты войска в разных частях Африки для нанесения ударов по террористам, которые могут атаковать США. Военное ведомство США в конце прошлого года впервые за восемь месяцев направило в Персидский залив авианосную ударную группу для сдерживания Ирана.

Президент заявил в воскресенье, что хочет оставить американские войска в Ираке, чтобы «следить за Ираном». Он также хочет, чтобы 350 кораблей ВМС США патрулировали ключевые водные пути, в том числе в отдельных случаях — Тайваньский пролив. Смысл этого продуманного развертывания сил и средств заключается в сдерживании агрессивных стран как раз для того, чтобы Соединенным Штатам не приходилось вести войну.

Второй урок заключается в том, что вывод американских войск может спровоцировать войну. Этот урок — результат вывода войск из Ирака Бараком Обамой в 2011 году, когда он заявил, что «военная обстановка меняется — война отступает». Джихадисты воспользовались передышкой и создали «Исламское государство» (террористическая организация, запрещенная в РФ — прим. ред.), и к 2014 году Обама вновь направил тысячи военнослужащих на тот же театр военных действий. Оставить там войска было бы гораздо дешевле.

Трамп иногда говорит так, будто сейчас в Сирии и Афганистане альтернативой является либо отсутствие войск, либо присутствие десятков тысяч войск и постоянного конфликта. Но у США в Сирии размещены только две тысячи военнослужащих, и даже он сам говорит, что Соединенным Штатам нужно будет нанести удар по «Исламскому государству»*, если оно будет восстановлено. А для этого потребуется, чтобы где-нибудь в этом регионе присутствовали войска. Точно так же и решение о выводе войск из Афганистана должно зависеть от того, не станет ли вновь эта страна безопасным убежищем для мирового джихада.

Ключевым моментом здесь (и причиной того, что риторический изоляционизм Трампа опасен) является то, что Америка сама не может сдерживать режимы-изгои. Будь то НАТО, Северная Азия или Ближний Восток, для повышения результативности своих действий как стража мира США опираются на союзников. И эти союзники должны быть уверены, что в случае необходимости Америка также будет готова помочь.

Тем более что президент Трамп акцентирует внимание на реальных угрозах, которые исходят от недемократических режимов Китая, России и Ирана. В 2017 году в своем стратегическом докладе Белый дом обозначил эти угрозы совершенно четко, и в вопросах противодействия этим угрозам Трамп действует успешнее, чем Обама.

Трамп вышел из ошибочного, небезупречного ядерного соглашения и попытался сделать так, чтобы агрессия Ирана обошлась ему дороже, вновь введя против него санкции. Умиротворяющая риторика Трампа по отношению к Владимиру Путину не соответствует его более жесткой политике в отношении России — развертыванию сил НАТО в Восточной Европе, поставкам летального оружия на Украину, лоббированию с целью не допустить строительства российского газопровода «Северный поток — 2» в Европу и отказу ослабить санкции.

Самым трудным испытанием является приобретающий влияние Китай, и эта проблема еще не решена. Выход Трампа из Транстихоокеанского торгового партнерства был его самой большой стратегической ошибкой, поскольку он упустил шанс сформировать торговый союз без Китая. В какой-то степени он может компенсировать ущерб, если его переговоры с Пекином приведут к изменению поведения Китая. Но шансов на успех будет больше, если он добьется поддержки Японии и Европы, чтобы единым фронтом выступить против недобросовестных действий Китая.

Внешняя политика Дональда Трампа лучше, чем его риторика. Но ему не следует вводить в заблуждение своих сторонников у себя в стране и расстраивать друзей за рубежом заявлениями о том, что мир можно купить отступлением США.